
«Знаете, Билл, в Белоруссии я два года сидел в болотах со своими людьми и стрелял в немцев. Поэтому здешний французский Резистанс представляется мне скаутским пикником. Представьте себе – в миленький , уютный домик la belle France врывается громила, насилует хозяйку, хватает все, что ему приглянется, и, наконец, остается здесь на постой. La belle France его обхаживает, кормит телячьей печенкой, поит лучшими винами и стирает его загаженные на Восточном фронте подштанники. Кроме того, она выдает ему евреев, чтобы belle ami Фрицу лучше спалось. И вот в один прекрасный день хозяйка видит, что постоялец начал. Пена изо рта, судороги. И тогда отважная, мужественная и самоотверженная la belle France хватает сковородку и бьет его по башке. Вот и весь ихний Резистанс до копейки».
А. Лазарчук, М. Успенский. Посмотри в глаза чудовищ.
У Фазиля Искандера в одном из рассказов о Чике есть очень вкусный эпизод:
Вообще Чик любил бывать на стадионе. Недавно дядя Чика, разумеется, не
сумасшедший, а, наоборот, самый умный дядя Риза водил его на стадион. И надо
было, чтобы так повезло. Наша местная команда обыграла тбилисское "Динамо".
Единственный раз в жизни Чик видел, что наша местная команда обыграла
тбилисское "Динамо". Все болельщики города вместе с Чиком мечтали о таком
дне. И вот этот день наступил, и восторгам болельщиков не было конца. Они
беспрерывно рукоплескали финтам наших нападающих, с преувеличенным весельем
хохотали над каждой неудачной подачей мяча противником и взрывом восторга
встречали каждый гол, забитый нашей командой.
...
А самое интересное, что после каждой удачной обводки нашим игроком их
игрока или после каждого неудачного паса их игрока, а уж тем более после
каждого забитого гола нашими игроками весь стадион оборачивался и смотрел
куда-то, а куда они все смотрят, Чик никак не мог понять.
-- Куда они смотрят, дядя? -- спросил Чик.
-- Они считают, что на стадионе есть один болельщик из Тбилиси, вот они
все и пытаются его разглядеть.
-- Они его знают? -- удивленно спросил Чик.
-- Не больше, чем нас с тобой, -- ответил дядя,
-- Куда же они все смотрят? -- спросил Чик, удивляясь, как это можно на
переполненных трибунах разглядеть одного человека.
-- Им кажется, -- сказал дядя, -- что они его могут разглядеть. Может,
они меня принимают за него или еще кого-нибудь...
...
Ну до чего же смешные эти люди! Во-первых, явно не зная, где именно
сидит этот неведомый тбилисец, они все-таки все смотрели куда-то наверх и в
сторону центральной трибуны. Можно было подумать, что этот тбилисец заранее
дал всем слово сидеть на таком месте, где его легче всего будет разглядеть.
Но, разумеется, он никому никакого слова не давал, если он вообще был на
стадионе. Просто всем удобнее было таращиться наверх, и они его искали там,
куда им удобней было смотреть.
Эээ... у меня есть френд-франкофил, чтобы я ехидно попялился? :)
Уж больно хорошо описана роль Франции во второй мировой войне :)